Индекс материала
Попытка приземлиться
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8
Все страницы

Ворона обнимает Ворона, Ворон прижимает птенца к своей вороньей груди и оба быстро уходят в сторону горизонта, превращаясь в две, а затем, сливаясь, в одну точку. Точка столь же быстро возвращается и по мере её возвращения пейзаж меняется на Городской. Точка становится полноватым уличным продавцом картин, который сидит на старом Арбате и читает книжку в яркой обложке. По Арбату идут люди, на складном стульчике сидит продавец. Над головой продавца – белёсое облако, в котором Серый Волк и Красная Шапочка, валяясь на одной постели, увлечённо читают сказку «Русалочка». Облако, крупный план.
Волк – И когда Русалочка поняла, что принц не женится на ней, она закрылась в своей опочивальне и долго-долго плакала там. А говорить она не могла.

К.Ш. – Вот же ёлки же палки. (заглядывая Волку под одеяло). Бабушка, тебе слышно?

Бабушка (глухо) – Слышно.


Над головой К.Ш. возникает точно  такое же белёсое облако. В облаке старый Арбат, много людей. За каждым из гуляющих следы заметает дворник с красной метлой.
Появляется дама в тёмной красивой одежде. В даме с трудом угадывается Сказочница из первой сцены. Дама встаёт на колени и начинает тихонько повторять: «Я рождена для печали, я рождена для печали…». Дворник очерчивает вокруг неё красный круг, снимает пальто и фартук, люди разбредаются. Из-под пола появляются два кресла, в одно из них садится дворник в белом халате с вышивкой психотерапевт, в другом устраивается дама в тёмном манто. Она очень красива, он очень молод и совершенно серьёзен.

Психотерапевт – Что вы делали после последнего сеанса?

Дама – Я?..

Психотерапевт – Пожалуйста, не думайте, просто говорите, всё, что вам приходит в голову.

Дама – У меня был нервный срыв.

Психотерапевт (довольно) – Угу…

Дама – Но я в первый раз за всё это время я занималась любовью и испытала… радость вовсе не от того, что представляла сцены насилия, а от того, что фантазировала чувство – нежное и глубокое.

Психотерапевт – И кто же в этом вам помог? (с противным профессиональным интересом)

Дама – Вы.

Общий план. Роскошный кабинет психотерапевта, ведущего частную практику.

Психотерапевт (довольный) – Угу…

Дама – Вы и раньше так воздействовали.

Психотерапевт – Ну…

Дама – Значит, это происходит вот как – вы внимательный и чуткий, в течении оплаченного
часа, своей болтовнёй даёте потерянной женщине то, что она не могла получить в течении всей жизни.
Психотерапевт – Или боялась.

Дама – Не подсказывайте. Ваш принцип – слушать и давать наводки. Или боялась. В результате она влюбляется в Вас, но это чувство так же беспомощно, как мои попытки украсть себя из реальности, понянчиться с собой, и вернуться в мир новорождённой. Любая ситуация вне мира, лишена диалога, а значит мертва.

Психотерапевт – Ну вот, вы и почти пришли в себя. Осталась сущая малость – перекодировка.
Дама (нервно) – Что?

Психотерапевт – По сравнению с прочим, полный пустяк. Вам казалось когда-нибудь странным, что страх перед любовью самый древний, так же, как желание любви. (Начинает ходить взад-вперёд).
Как будто кто-то когда-то сломал механизм доверия, как мир когда-то был уязвлён так сильно, что ни одно из поколений не может этого забыть. Мы дважды и трижды и в тысячный раз совершаем те же ошибки, хватаемся за горячие сковородки, позволяем нас предавать, врём безбожно, а вот любовь – под неким внутренним запретом. Ей завидуют, за неё осуждают, её ждут и не могут признаться в том, что она посетила. (садится напротив своей пациентки и говорит с ней неожиданно страстно и нежно). В мыслях мы готовы всё отдать ради любви, но выбор между карьерой, творчеством, социальной каруселью и любовью далеко не всегда в пользу последней. А страх и любовь – они враги друг другу. (смутившись, смотрит на часы).
Просто попробуйте два раза в день повторять по нарастающему счёту: «Я рождена для любви». А если станет лень или покажется, что это глупость, так знайте, та сущность, что делает вас бесконечно несчастной, -  упирается и не хочет вас покидать. В народе говорят, что это бесы. А вы повторяйте, вы повторяйте. Через неделю должно измениться. (Откуда-то сверху раздаётся карканье. Оба смотрят в сторону окна). Простите. До свиданья…


Дама покидает кресло. Психотерапевт садится в кресло, улыбается и закуривает.

Дама выходит из подъезда.

Крыша. На крыше –  курящий Ворон в халате. На крышу садится Ворона, рыдая навзрыд.

Ворон – Чего ревём?
Ворона – Я бабочку нашла?

Ворон – Где?

Ворона – В сугробе…

Ворон – Ах вы ж моя дорогая.
Ворона – Я сначала думала – ну, лепесток, ну кора древесная, ну… А это бабочка, не живая.
Ворон – Какое у вас красивое сердце. Вам жалко?..

Ворона – Не-е!.. (вновь рыдая) Я мёртвых бабочек не ем!..

Ворона рыдает, Ворон смотрит на небо, в небе вспыхивают разноцветные звёзды и ругаются ангелы, вздрагивая так, как будто бы в них заехали вишнёвыми косточками с большого расстояния.




Малыш и Карлсон сидят на карнизе другой крыши. Вечер.
Карлсон робко болтает ногами. Малыш болтает ими во всю. Они едят вишню и пуляют
косточки в небо. В результате в небе вспыхивают разноцветные звёзды и ругаются ангелы, в которых время от времени попадают косточки.

Карлсон – И что они обычно отвечают?

Малыш – Плюти плюти плют. И так ещё важно.

Карлсон – Ну-у… я так и думал. А что бы тебе хотелось услышать.
Малыш – Что-нибудь вразумительное.

Карлсон – Плюти-плюти-плют.

Малыш – Почему?

Карлсон – Это самое вразумительное, что ты когда-нибудь сможешь услышать. Только без важности. Видишь ли, мир, он равновеликий. И если проснётся душа, хотя бы одна, хотя бы твоя, то в разные моменты превращений, ты сможешь учиться у тех, кого, быть может, ни во что не ставил или презирал. Или считал недоступно великим. А недоступно великий спивался, потому что душе его было темно… И он не знал, что в трамвае номер шестнадцать… тридцать восемь… сорок семь мимо коробки его мерседеса проезжал пацан с карманным фонариком.

Малыш (встаёт и, балансируя, начинает ходит по карнизу) – Вчера мне было очень страшно.

Карлсон – Почему?

Малыш – Потому что… неожиданно. Я был уверен… Люди, моя мама, соседи, деревья, дома и конфеты – всё это кто-то создал для меня. Я – центр мира. Это так просто. Я тот, ради которого всё замышлялось.
Карлсон – И на целые семьдесят лет, что ты умудришься прожить, вероятно.

Малыш – Теперь уже невероятно. И я вдруг понял, что каждый ребёнок думает, возможно, точно так же.

Карлсон – Причём не важно сколько лет ребёнку. Обычно это понимаешь, когда тебе откажут в первый раз. Не в просьбе, нет, в любви. Но ты понял раньше. Ты кому-нибудь об этом рассказал?

Малыш – Нет. А я не поздно это понял?

Карлсон – Загадочный английский драматург Уильям Шекспир однажды написал пьесу о человеке, который понял это под полтинник, агрессивным дряхлым самодуром.

Малыш – Ему отказали в любви?

Карлсон – Нет, ему её предложили.
Малыш – Он был лишённым ума?

Карлсон – Ни сколько. Но ему пришлось его лишиться, чтобы стать нормальным человеком.

Малыш – Я не понял.

Карлсон (Задумавшись, следуя за кем-то глазами. По крыше скользит огромная тень доисторической бабочки) – Душа и бабочка звучит на греческом, как «психе».


Тень превращается в обалденно красивую сцену превращения Золушки в Принцессу. Вначале её лохмотья разлетаются в разные стороны, превращаясь в длинные нитки, нити сплетаются в кокон…Кокон распадается на части. Золушка в вечернем платье. Золушка садится в карету, и карета везёт её в лес. Лес трагичный, страшный. Карета останавливается, Золушка выходит из кареты. Из лесных дебрей к ней на встречу выходит огромная мохнатая фигура…