Эти стихи посвящены одному музыканту, который играл на своей скрипке так, что все сидящие в зале превращались в одно большое, горячее сердце, способное только любить. Других, себя. Такими, какие мы есть. Этот скрипач казался себе «не мальчиком, но мужем». Точнее и сейчас он слишком молод. Но тогда ему было все восемнадцать. Поэтому чуть бредовая безрассудность сочетается в них с благозвучностью правильной речи. Я написала эту книгу, когда была счастлива. Очень.
Бог есть между теми, меж кем есть пространство для танцев (Руна)
Логика счастья. Как жанр.
Я желаю тебе нежной, трогательной, во вспышках почти галактической страсти, в разводах инея, коль сердце замерзает, прохладно карамельного, от вязкой монашеской воздержанности дальше, чем от болота с тощим, двухмет-ровым и злющим аллигатором, у сердца безвременно любимой, в сердцевине пуль-сирующей лилии… Под ливнем и стонами стекающих лучей в долины, где подобно костянике разбрызганное море, и восход глядится, выпивая зеркала, проз-рачных невидимок отпуская в заливы, реки, океан. Желаю любви тебе… И то-лько лишь. Лишь там, где чудо…
Foreve
Давай же так.
В районе тридцати не зря
Истёкших лет любая дама
Довольно просто может стать
Прекрасной.
Кто нужен: рыцарь – юноша – поэт.
Иль музыкант, певец, беглец от прозы
Хихикающих девственниц и пуль
Родительской заботы.
Наконец побольше трепета и неги восхищенья,
Немного бледности в отсутствие весны.
В глазах побольше меда,
На губах – упругой, сладкой влажности хурмы.
Невинен только свет умерших звёзд.
И потому, лишь только замирает
Дворец большого города,
Лишь только уходит ощущение невзгод,
Хрустальных сфер мелодия восходит
Над крышами…
Она его зовёт.
И меч на кухне праздно прозябает,
И льётся родниковая вода
В уста влюблённых зельем приворотным.
Мужлана мужа нет,
И воскресает вселенная в раскрывшемся окне ...
В тональности...
Любимый мой, прости меня за спешку,
Мы не были пол вечности вдвоем.
Блистательно изогнутая решка
Ладони осенила янтарём…
С луны воздушной перья, гроздья,
Хлопья густого снега падают в туман,
И вовремя несжатые колосья
Скрывает белоснежный океан…
Я выброшу обманутые свечи
В тревоге отболевшего огня.
От жара, накрывающего плечи,
Осыпалась веселая броня.
Мы снова уязвимы, снова бренны,
И мы бессмертны так, как никогда,
На безымянном острове вселенной
Рождается янтарная звезда.
Мантра
Я живу на земле. На странно реальной земле. Где сказочно много прекрасных людей. Я живу в бесконечно раскрытом пространстве. Среди влюбленностей, оставшихся во тьме. Среди любви, не бывающей лишней. Пропасть во вселенной не возможна. Эта свобода без смерти рождает желание жить. Я живу.
Параллельные судьбы
Параллельные судьбы – обветренный круг,
Ускользает закат из беспомощных рук.
Я мешаю опавшее солнце с землей,
Это так невозможно – остаться с тобой.
Разбиваются взгляды, словно стекло,
Невозможность похожа на легкое зло.
Наши губы уже не морщинит мольба
И судьба, как торговка дождями, груба.
Я не знаю сейчас, но возможно потом
Объяснится тоска исцеляющим сном.
Семь оттенков печали в любимых глазах
Пред которой беспомощны счастье и страх.
…Я услышала звезды ушами зверька,
На прорвавшем бесчувствие сгустке смычка
Я доверилась жизни, далекий Творец,
В каждом из не совпавших ударов сердец…
Это не правда
Это неправда, что души, ушедшие в небо,
Все забывают и видят одну благодать,
Где бы ты ни был и кем бы ты в будущем не был,
Я не хочу для тебя навсегда умирать.
Трогает воду тяжелую теплая лодка
В сгорбленном сером плаще – силуэт на корме,
Как неразборчиво солнечна эта походка:
От отступившей волны – к набежавшей волне…
Белый гром
Чернее ленты в седых волосах,
Белее паруса в пене прибрежной
Острые стрелки на круглых часах
Щелкают грани секунд…
Безмятежно
Осень играет желтым плащом,
Листья летят, раскрывая закаты,
Инеем, снегом, полудождём
Белого грома лягут раскаты
В ночь, позабытую сном.
Вымысел. Реальность
Стекло почти что ледяное. Оно не мёрзнет и не чувствует снежинок, что бьются в изнанку стекла. Я прижимаюсь тёплым лбом. Это балконная дверь. Я отдаю свой жар, вбираю лед. На не очень то чистом прозрачном холсте матовый штрих, тёплый оттенок.
Что есть иллюзия, что есть реальность?
Пусть чья-то злость к тебе реальна. Но эта злость не порождение ли жизни, с тобой не связанной? Мысли твои о ком-то – обман. Но ты успел вот так помыслить. Ты жил в этом странном грехе воображаемого бытия, обвенчанный вымыслом правды. Перелистайте бесконечность, разграничьте. Вымысел, иллюзия, реальность… Искренность.
Вкус любви
У губ твоих – вкус любви.
Море ночное заплаканных глаз
девочки
через морозные стёкла
светится.
Тайны мои
кружат обрывками мыслей.
Вишней земля намокла
красная, как поцелуи…
Ощущения
Розовый – цвет нежности. Лиловый – истины, отысканной в печали. Желтый – дуно-вение зимы.
Чёрный – черный шелест бахромы на переплетенье смерти. Белый – свет в окне вселенской круговерти. Алый – пряный привкус глубины.
Голубой – так лето вечереет. Рыжий – так катается заря в гриву золотого сентября пальцами проворными вцепившись. Серый - ничему не научившись, души, народившиеся зря, в ледяную прорубь опадают.
Красный – сердце смерзшееся тает от прикосновения любви.
Нежный – приближение надежды.
Фантазия
…Ты опустилась на колени возле лесного ручья. Трава была мягкой и нежной, как прикосновение котенка. Ты набирала пригоршни воды, и брызги летели сквозь пальцы роем серебристых светлячков. А после, ты шла по холодному дну, и волны повторяли небеса, полные оранжевой луной.
Грот нашёлся возле чащи. Внутри лежало озеро, где своды из белой и бардовой тишины, сомкнувшись, лик блестящий отражали. Ты рыбкой опустилась в глубину. Вселенная по- прежнему молчала.
Дышать под водой оказалось приятно. Водоросли тихо извивались, глянцевые чёрные ракушки шептали мантры на воскресших языках. Густые капли жемчуга мерцали, не зная о загадочном тепле. В камнях потрескивали скаты.*
На песке подводном ты увидела ларец. В ларце лежало зеркальце. А в нем вселенная бесшумно отражалась. Ты, наконец, увидела себя…
*электрические скаты…
Надежда
Он не пришёл. Всего лишь не пришел.
А почему – не слишком понимаю.
Всё будет запредельно хорошо
Пока жива. Я сердце закрываю,
Я вешаю египетский замок.
Красивой стервой – крови, наслажденья,
Оклеенный бумагой потолок,
Серебряно-коралловые тени
Взамен небес… Взлетают пузырьки
На гладь стакана. Будем долго жить
С тобою. От руки пишу стихи.
Опять пишу, как учатся ходить…
Северо-южный ветер
Ты жила на вершине зимы,
Под печатью заплечного снега
И боязнью шального тепла.
Чешуя белоснежного пепла
Покрывала дома человека.
Ты жила по ту сторону мысли,
Где едины вы.
Сердце играет
С ожиданием в алый пинг-понг,
До рассвета по крышам гуляет
Юго-северный треснувший гонг.
Ты похожа на пьяную птицу,
Захмелевшую словом «любовь».
И секундой назад и вновь
Из таких человеческих губ
Легкомысленно было пить,
Чтоб уже никогда не напиться.
Не вернуться.
Взлетая, жить,
Как летает один на свете
Над горчащею гарью труб
Этот северо-южный ветер…
Тебе же
Из голоса ветра,
Из хриплого голоса снега.
Из двери захлопнутой, в полночь
Ушедшей печали
От радости.
Южного духа, саднящего духа.
Из окон клубящих по комнатам
Яркий мороз.
Из кем-то когда-то напрасно
Оплаканной жизни.
Из чаши разбитой случайно,
На верное счастье,
И сердца уставшего зло
И пустынно желать.
Из чувства, крещёного
Чувством «пьянящая»…
Солнца и времени,
Выбранных так же, как мать
Или братья.
Из яблок созревших
Под листьями в древнем саду.
Я жду, разрываясь на части,
Я только лишь верю.
Рождается музыка,
Словно играется вечность…
Я жду тебя
Я завожу песочные часы,
На поединок время вызывая,
И тикают секундами страницы
Бесцельно взятой книги.
Я смотрю, как солнца
Сдобный крендель остывает
И кто-то за печалями небес
Его кусает. Я тебя хочу…
Наше рождество
В каждом дыхании жизни – весна.
В образе мира – зеркало наше.
Время лишилось боли и зла.
Я не была никогда так свободна,
Я никогда так не была.
В каждом слиянии – голос любви.
Мы едва за собой успеваем.
Счастлив ли ты так, как счастлива я?
Жив ли ты счастьем?
Насколько похоже это на то, что ты
Слишком желал?
Странно, мне не о чем больше мечтать.
Только о том, что нас вдохновляет.
Только о том, чтобы длилось бессмертно.
Тс-с…
Молчи. Угомони слова в губах,
Они так просто топят благодать,
Что нынче соизволила спуститься
Сквозь вымыслом расписанное время,
Сквозь сердце, разучившееся биться
В такт нежности… А впрочем все не то.
Молчи. В словах так просто потеряться…
На счастье
Я сомневаюсь. Вечно сомневаюсь.
Со-мнение языческих божеств
Меня тревожит глубже вдохновенья
Кого-то там, скользящего по крышам
В камзоле беглым золотом расшитом.
Я сомневаюсь... Господи, зачем?
Когда ты под губами тихо стонешь моими
И готовы раствориться в цветном,
Соленом, остром, влажном счастье
Все жалкие претензии к судьбе…
Опять в пустое поле убегаю,
И незаметно брошены под стол
Остатки хлеба праздничного,
но
На колосок от черствого цинизма
Меня твоя доверчивость отыщет...
Сейчас
Я хочу быть с тобою, глазами
Рисуя любовь.
Не возможно стать старше
Забыв, где скрывается время.
Опылённые счастьем,
Цветами взлетают мгновенья,
Окрылённые нежностью,
Сбитые с такта стихами…
Полночный стих
Как совместить,
Как эту красоту не вымарать
Зевотным созерцаньем?
Как суетой не вытеснить мечту,
А трепетность – животным обладаньем?
Вы ищите ответы бытия,
Вневременность сквозь музыку вдыхая,
И слышите под сердцем соловья,
На ветках ощущений созерцая
Себя самих.
Ты
Я тебя то целую, то вижу…
Молоко за окном – это вьюга
Караулит продрогших людей.
Мы с тобой согреваем друг друга
Вдалеке от завистливых глаз.5
Ходит ночь за серебряным плугом
Через озеро чёрных и белых
Лебедей.
Только здесь и сейчас…
Ты со мною то ближе, то дальше…
До звонка
До девяти осталось пять часов.
Я сердца ритмы в строчках оставляю,
Звучит заплыв свободных голосов.
О боже, как же я тебя желаю…
Я так тебя беспомощно люблю.
Молюсь на счастье, сердцем понимая,
Своей судьбе вовек не нагрублю.
О боже, как же я тебя желаю!
Я до сих пор не знаю, что сказать,
Тебя ласкать какими именами.
Желаю, как умела бы желать
Всё то, что только будет между нами.
Не бойся
Ни за что не держись. Мнётся ночь
По краям порыжевшей бумагой.
Ничего никогда не желай
С одержимостью пьяного мага:
Ты не знаешь, где прячется рай.
Это грустно – пленённая птица
Через лупу настенных часов –
Одинокое время стучится,
Запирая себя на засов.
Никогда не видавшее счастья….
Ничего беззаветно не жди
И не бойся себе же перечить.
Сотни звёзд от любимой груди –
Это путь до случившейся встречи.
Абрикосовый дым над лесами…
Полу день.
Ты слушаешь ответы на вопрос
Во всём, что до сих пор тебя касалось
А ты не замечал, и незаметно невидимые
Связи проступали. И каждый раз,
Когда ты ощущал виляющую истину,
В окне на ветках соловьи роняли снег…
З. Р.
Зимняя радуга в белый раскрошена свет,
Воздух морозный под солнышком
Ландышем гнётся.
В каждом соцветье –
Палитра весенних чудес.
В сердце палитры – зеленая музыка моря.
В каждом аккорде – восточная, липкая сладость,
Запах французского вечера
После дождя.
Шум карнавала,
Сиреневый пух голубятни,
Если луна на восход по сирени взойдет.
Так я в безделье блаженном своём ощущала…
Вот так
Блаженны, не уставшие смеяться.
Блаженны, запах солнечно любимых
Сумевшие в морозах различить,
Слоящий аромат лесной малины,
Незрелой дыни, сбитых витражей
Рябины, подсластившей твёрдый снег.
Сквозь очи затуманенных ночей
Блажен, не побоявшийся увидеть,
Как розовое солнце подступает
К мгновенью, где в любви проснутся птицы…
Свечки
Церковь была переполнена шорохом
Желтых молитв, перепетых с латыни.
Узкие стебли жаром намокли:
Каплями воска – свечи.
Так странно было смотреть,
Как над золотом стертым,
Под позолотой ликов тяжелых
Бьётся огонь языческих лилий.
Ты играл…
Ты играл, как играл бы влюбившийся бог,
Сквозь трясину рассудка
Собравшихся в зале,
Сквозь набрякшие жизнью сердца.
Словно узник в ночи говорил с голубями,
По ту сторону осени.
Рукоплесканья – восхищенное детство
Смеялось в руках.
Я все время боюсь подсмотреть твои сны,
Я могу без остатка в тебе раствориться.
Что за яркое чудо вселяется в нас?
12 января
Изменяй мне только с дождями,
Что бегут по глазам площадей
И вдыхают озёрный дух
В одежды промокших бегущих…
У подножия горных ночей
Изменяй мне с душой грядущей
Музыки.
Только с ней
Оставляй меня,
Не исчезая.
Близко
Пустота перечитанных книг.
Привкус лука на глиняной чашке.
Я валяюсь в твоей рубашке,
Ощущая – тихонько вскипает
Угловатых секунд родник.
Мы друг друга невольно старше,
Мы друг друга чуть-чуть моложе.
Язычками ласкает кожу
Оттепель зимнего рая…
Сияние
Чайка уронит рыбу на палубу.
Гиперборей разоряет гнезда
Синих тяжелых беременных туч…
Мысли неспешно становятся слабыми,
Переплывая от острова к острову
Против течений под волнами…
Лучше,
чем на руке твоей не уснуть мне.
Я за глаза тебя называю
Духом-хранителем всех наслаждений.
Что-то немыслимое напевает
Море во мне бесконечное…
Так
между нами танцует Любовь.
Знаешь…
Ты пойми, я привыкла к потерям,
Я привыкла себя не любить.
Я и нынче не слишком-то верю,
Так прекрасно не может быть…
Ты пойми, я привыкла лукавить
О надеждах с собой самой,
Помоги мне любовь избавить
От того, что зовётся тюрьмой.
Помоги мне в себя поверить
И глаза от небес оторвать.
Помоги мне не звать потери.
Помоги мне тебя принять…
Оттепель
Гармония рассыплется на строчки,
И будет ночь, чуть раньше будет вечер.
Танцует в соблазнительной сорочке
Хранительница тайн на перекрестках…
И знает лишь она, лишь ты и я,
Что в полночь поднимаются сады
Из омута блестящего асфальта,
Что города рассыпчатая смальта
Сольётся в полноводные пруды.
Что лютые морозы на-мели…
Не за чем
Я смотрю на тебя через толстые стёкла тоски,
Я смотрю на тебя через черно-зелёные мили.
Это ангел в груди расправляет морозные крылья,
Я смотрю на тебя под ладонью озябшей руки.
Мир, ты чей?
Никогда
Когда я повзрослею лет на двести,
Когда листвою станет перегной,
Я, верно, буду знать, что не уместно,
И стану умной, важной и смешной.
Я буду в рассуждениях купаться
И буду восклицаниями сыпать,
И буду предприимчиво стараться
На голову сомнений не накликать.
Я буду что-то вечно утверждать.
Импровизация +
В стакане раскинулся город.
Вселенная просит огня.
Летят мотыльки за ворот,
Но в комнате нет меня.
Съедали тепло метели
Как старые шали – моль.
Я нежусь в твоей постели
За окнами – влажный ноль.
Ныряют смычок и пальцы
В гармонию рваных гамм
Сложнее всего – сдержаться
Пригревшимся голосам.
И я накреню в стакане
Случайно заплывший бас.
У кошки душа в сметане.
Любимый играет джаз.
Тема +
Имя любви – Любовь,
Но как мне любить человека?
Если и сменит кровь
Сок полевой травы –
Нет бестелесных жертв.
Голосом древнего грека:
«Звезды сквозь тернии – вечны».
Звезды и тернии смертны.
Наши ли чувства живы,
Если летят по кругу?
Дай мне надежду, о хаос.
Что-то бессмертное в нас
Будет любить друг друга.
Дай мне желанье, джаз…
Тайна
Но как с тобой мне поделиться
Таким неслыханным простором,
В котором эхо скал и залов
Сипит и шепчет, как старик?
Как воздухом наполнить свежим
Таким, что вечно будет мало,
И до конца не раствориться
В том, что подсказывает стих
Стихии жизни. Белый стих.
Как, на траве заснув прибрежной,
Тебе поведать о ложбинках,
Которые на паутинках
Ко мне протаптывают сны
Из поднебесных веретён…
Не нужно стен для этих тайн,
Лишь ощущений сочетанье.
Звук
Успокойся, мой маленький эльф
На морщинистой пухлой подушке.
Догорает в алмазной кружке
Полнолунным рассветом эль.
Успокойся, пока цвели
И мерцали аккорды в зале,
Уплывали в рассвет корабли
С изумрудными якорями.
Уносили в себе сердца,
Переполненные дарами,
Не желающих без конца
Умываться пустыми слезами.
Ты исполнил, как только мог
Не исполненные желанья,
Ты звучал, как смеётся бог…
На завалинке после бани.
Полнолуние
По жилам бродит горький эль,
Как кот по пьяным крышам.
И, хоть растапливай постель,
Тебя я не увижу,
Пока летает белый шар
Над тёмными лесами,
И отзывается душа
Дурными голосами.
Пока в губах хохочет хмель
Как глуповатый филин,
Ложись в невинную постель
Мой милый. Или, или
Я покажу тебе мосты
Меж спинами столетий
Мы будем с ведьмами на «ты»
Как кошки, птицы… Лепит
Лицо созревшая луна
Прекрасно безнадежно…
Во мне горит твоя струна
Бездумно и безбожно.
Я дышу
Мне просто хочется летать,
Спишите всё на графоманство.
Без объяснений и жеманства
Всё время пробую менять
Траву и землю под ногой,
Неповоротливые льдины,
Спишите все на половину
Желанья быть самой собой.
Мне просто хочется любить,
Как в жизни редкие успели.
В глазах незрячие метели
Любимых ласково пролить.
Мне просто хочется дышать
Степным костром воображенья,
От бесконечного движенья
Легко и сладко уставая.
Заветное
Я хочу – в подвенечном платье
Бирюзою созревшей расшитом,
По коврам и ступенькам костёла,
До кареты на темной воде
Уносил бы меня мой любимый,
И нездешнею благодатью
Хризантемы в руках белели…
Итальянские птицы пели –
Синим шёлком в атласной ладье.
Давай так
Строить отношения…
Не крепость,
Не собор, не дом из кирпичей.
Я с тобой изменчива на редкость,
Ты на редкость мой,
Вполне ничей.
Сотни голосов во мне гуляют,
Образы из глины и слюды.
Если я тебя не ощущаю,
Если я себя не приближаю,
Если мысли мыслям изменяют:
В этом нет ни краха, ни беды.
Лучше так – порой на половину
А порой – до выцветших ночей.
Я люблю тебя, как сто любимых,
Нежных, злых, насмешливо-красивых
Я люблю тебя необъяснимо
Всё неосторожней и сильней...
Скоро
Где-то там, за чахоточной далью
Проживает безумный гром,
Он колотит по тучам веслом
И не может доплыть до земли
Где на солнце молятся люди,
Где на грозы молимся мы.
Бесконечной зимы не будет.
Я клянусь позабытой печалью…
Я тебя старше
Я не понимаю. Десять лет…
Возраст, словно радиопомеха.
Брызгами искрится силуэт
В сумерках разбрызганного смеха.
Словно забываю, как дышать,
Словно наконец-то отыскала
Небо на забытых чердаках
В складках голубого покрывала.
Сверим с бесконечностью часы…
Колдуя
Мы друг на друга смотрим,
Как на чудо,
До той неуловимой пустоты…
И по щенячьи тычемся носами,
И лепим восхищёнными глазами
Как будто совершенные черты.
Бесценные шедевры осыпают
Приподнятый от ветра воротник,
Пылинками ломаются и тают,
И белыми кругами наплывают
На уличный залепленный ночник.
До той черты, где смерти откровенье,
Где образ называется душой,
Веселые, бесцельные мгновенья,
Бесследно проведенные с тобой,
Сливаются в ожившие мечты.
И запахи крадущейся сирени...
Бессонница
Не ломайте во мне тишину,
Мачта ёлочного корабля
На балконе.
Хмельный король –
Новый год засохшую хвою
Словно кактус подолом цепляет
И стреляет бенгальский огонь…
Я в иных измерениях грежу,
А бессонница голубеет.
На запястье – твоя ладонь,
Ощущаю, какой ты нежный.
Нам не спится сегодня вдвоем.
На глаза сквознячком плесну.
Где-то там, где не спит земля,
Голосит загулявший леший
Мне прекрасно – молчать с тобой,
Даже если молчать не умеем.
От бессонницы ты смешной.
Я в зрачках поищу луну…
Вне
Вечера светлей и зеленей.
Яблоками катятся дожди
Из корзины, порванной плодами.
Если лужи лопнут пузырями,
Значит будут яблони цвести
Долго и воздушно – светлячками
На ресницах свадебных ночей.
Вечность
Как мы друг друга узнаём?
Жест, интонация.
Но разве
они являются нутром?
Как мы друг друга обретаем?
Слова и мысли, взгляды?
Связи
внутри колышутся шестом,
с которым можно пересечь
внутри и между нами
Вечность.
Музыка
Когда мне музыка диктует
Свои безличные права,
И сердце так напряжено,
Как если входишь в океан
И влёт почти теряешь дно
С восторгом и летящим страхом.
Когда невидимая плаха
Ведёт столетние мосты,
С которых огненные птахи
Из счастья, крови, нищеты
Лепили звучные цветы.
Когда наставница и знахарь
Музыка, что играешь ты…
Для нас
Я одна, как будто бы с тобой.
Я с тобой, как будто бы одна.
Ночи беззастенчивый прибой
Лижет захмелевшая луна
Мы блуждаем в старых зеркалах,
Снег взлетает скользкой чехардой.
Мы с тобою – нежность на губах.
Мы с тобою… Просто мы с тобой…
Экватор. О, небо...
Где-то здесь половина чудес,
Где-то здесь переписана книга
Тонким перышком с тёмных небес
Половиной веселого лика.
Я мурлычу довольное «йес»…
Не громко
Любовь не бывает смешной.
Когда одиночество моет
Пустынную землю луной.
Когда я прощаюсь с тобой
На день, как до жизни возможной,
И душу сомненья стреножат,
И сердце тихонечко ноет,
И как на ребёнка кричу на сердце.
И голос чужой…
И что-то внутри обрывает.
Смешною любовь не бывает.
Молитва
Укрой меня весенняя листва
От собственных придуманных
Ошибок,
Они торчат, как выжившие дыбы
В стенах давно истлевшего урода
Спаси меня весенняя свобода,
Пока для превращения жива…
Им
Они не много заигрались.
Они не много влюблены
В то, что так долго опасались
Пускать в младенческие сны.
Они не в чем не совершенны,
И в этом писк и благодать.
Они неведомо блаженны.
Им просто нечего терять.
Они настолько утончённы,
Друг другом так поглощены,
И так бездушно разобщённы.
Пусты и сдержанно больны.
При дворе
Расходились придворные мыши
В сухарями набитой норе.
Ты играешь то громче, то тише
При хрустальном, дырявом дворе.
Он бессмертен, как лоск и интриги,
Иллюзорен, как водный пейзаж
Над песком. Умилённые рыки
Понукают гитарный кураж.
Окровавленный призрак Вателя,*
Осквернившего смертью покой
Королевский. Как ведьмы летели
Души рыб за погибшей душой.
Если страх, оступиться, не гложет,
Он войдет, обглодав до кости.
Вот, пуста королевская ложа,
Как могильный курган на пути…
Это им за тобою идти.
*Ватель 18 век – несчастный затейник придворных торжеств.
Покончил с собой от того, что был уверен, что рыба к седьмому дню
версальских посиделок во время доставлена не будет. Можно толь-
ко удивляться.
Вот – Бог…
Вот Бог,
Вот очень странный кесарь
С его отравленной косой.
И мир, как пробы совершенства.
И Моцарт – трезвый и босой
Бредет по скомканным дворцам.
Вот – листопад бумажных пчёл,
Озолотивших чей-то сад.
Вот храм, придавленный казной.
И чистый-чистый водопад,
И жажды вздох, и тяжкий зной
Меж тем, что Бог и суета,
Всечасно правящая мессы.
Меж тем, что мрак и красота.
Письмо
Господи, не дай мне перестать верить,
Разуверившись в себе.
Господи, не дай мне обезножить,
Если будет нужно перейти поле
На согнувшемся пути.
Господи не дай мне быть моложе
Для того, что выше пониманья.
Господи, не дай мне стать темней.
Я прошу не славы, - осознанья,
Словно справедливости твоей.
Господи, не мне тебя учить,
Только храм во мне не создавай
Только лишь, на боли и потерях.
И почаще душу призывай,
На земле любимой оставляя…
Детство forever
Словно ночи посмертная маска
На лице – городская пыль.
На душе – потеплевший январь.
Лунный, огненный календарь –
Ночь прострелена солнцем на вылет.
Я ловлю продолжение сказки…
Венчание
Когда пройдём разлуку, нищету.
Когда пройдём по выжженной воде,
Сквозь зависти колючие лучи.
Когда пройдём, доверившись кнуту
И нежности, прощать не разучившись,
И быть друг с другом всюду и везде,
Блаженно улыбаясь небесам.
Мы по дороге постучимся в храм
И с Богом наконец-то объяснимся.
И поклянёмся в том, что мы прошли…
Не сон
Ты мне снился сегодня.
Судьба против нас?
Но в подобной судьбе
Нет ни смысла, ни толка.
Ты мне гладил ладонь,
Приглашая на вальс.
Ты меня целовал
Горячо и тихонько.
Ты мне снишься сегодня,
А время придёт –
Ты опять ускользнёшь
В западню пробужденья.
Я тебя позову
Всем печалям назло.
Я тебя отыщу
Между светом и тенью.
Я пробую
Я не хочу, чтоб от меня знобило
И резать откровением людей.
Я не хочу снедающих страстей,
И не хочу, чтоб сдержанно и мило.
Я не хочу, чтоб стало ремеслом,
Что столько раз из бездны поднимало.
Пусть будет чудом или колдовством
Пока душа любить не перестала.
Я не хочу, чтоб сердце засосало
В воронку безнадёжной суеты.
Я столько раз смеялась и прощала
И строила сгоревшие мосты.
Я пробую творить и вдохновлять…
Не надо
Не загоняйте себя в зеркала
Вашего столь произвольного быта
Фляжка с водой, под ногами – трава,
Тоже не так. Но не то, что разбито.
Отрада
Если вдохновение – награда,
Грудь твоя укутана цветами
Словно шёлка белым водопадом,
В бабочках воздушных нарождённом.
В сердцах
Бог смотрится в сердце
И мы раскрываем глаза.
И, кажется, можем коснуться
Друг друга сердцами
И просто согреться.
Но вот раздувается в тучах
Багровая птица, налитая
Солнечной кровью, и мечется,
К черной полоске земли припадая.
И есть вдохновенье
И руки, живые талантом
Но холст или краски –
Почти недоступная роскошь.
И есть вдохновенье,
И пишутся, пишутся ноты
Но музыкой можно
На мраморный хлеб заработать
Лет триста спустя,
А пока на могильный приют
Единый для чуда и нескольких
Мёртвых бродяг.
И ты, от усталости что-то
Вокруг проклиная,
Беспомощно спросишь у неба:
«Куда же Ты смотришь?»
Память
Я вспомнила
Иль так мне показалось
За грохотом проехавшей машины
И бесполезно снова вспоминать.
Вся память эта – брызги от колес,
Вспугнувших лужи,
Что в грозе воскреснут
Не раньше, чем…
Мне стоит подождать
Что переходит – пластика иль взгляд?
Что – жесты, мысли или одержимость?
От кожи несравненный аромат,
Наивность, одаренность, молчаливость?
Друг друга мы смогли бы не узнать?
Иль души, спотыкаясь на лету,
Единожды друг друга отыскав,
В любом из воплощений обретают
Себя, мечтой беспамятство нарушив?
С вечера
Вчера с небес курился снег
Из сигарет заледенелых,
Я загоняла душу в тело,
Но безуспешно. Сон клонил
К подушке спутанные чувства.
О чём-то ветер голосил
Почём напрасно. Плавал блеск
По тротуарам. Месяц хрустнул.
Хватит
Хватит причитать.
Сердце
Сердце – это странная вещица.
Это измерение иного
Смысла обозначенных вещей.
Там хватает места для земного,
Там довольно места для людей,
Змей, страстей. Нетленное храниться
Только в нем. И как оно порой
Может просто-напросто разбиться,
На, чужого сердца, мостовой.
Мостик
Детство ко мне безмятежно сжигало мосты.
Я умоляла, а после, махнула рукой.
Прежнее детство меня не сумеет понять.
Новое детство – в еще не родившихся детях,
В том, как умею делить промежуток земной
На осознание чуда и веру что где-то
Не завершается то, что возникло со мной.
Видеть бездонно и просто, пытаясь принять
То, что лежит за пределом людской суеты…
Не старься
Жажда наживы – старости признак.
Страсть к накопленью – короткая память.
Страх, что когда-нибудь не на что тризну
Будет по вам, отошедшему справить.
Клубок
Удивительно. Зачем бы это всё?
Мне любить – угрюмо выбирать
Маковые зернышки из проса.
Слушать, как проносятся кареты
К балу разодевшихся девиц…
Свистну фее. Выскочу без спроса.
В жемчугах, иль так, полуодетой
С вами бог, на кой мне этот принц?
Удивляться, танцевать… еще…
Жить, в секундах вечность рассекая,
Свечи алым платьем раздувая.
Несвободу трудно объяснить.
Если вы сумеете понять,
Вам не сложно будет отпустить,
Мне вас не захочется оставить.
Остров
Возьми мои руки,
Сожми их ладонями нежно
И не отпускай,
До спустившейся в море зари.
Просьба
Да не закроет музыка глаза
На то, в чем не слышна она.
В покое и ругани.
Военная труба – не музыка,
Немой предсмертный вопль.
Да не закроет музыка глаза
На то, где тишина
Непостижима.
Где плач новорожденного.
И счастье пульсирует
В раскрывшихся сердцах...
Да не закроет музыка лица.
Беспомощность
Я темноты боюсь.
Коль хочется – посмейтесь.
Но больше темноты
Кромешный мрак внутри себя.
Какая странность,
Неуловимы наши сердцевины
Но чувство силы – в них,
И только в них.
А мы стремимся с кем-то быть единым,
Чем ближе, тем беспомощней,
Хотя любовь должна будить огонь и веру,
Но виснут подновлённые химеры
На рукавах плащей.
Швырните плащ собакам, на заре.
Я умничаю
Всё, что было сказано – не стоит
Двух минут, потраченных на поиск
Смысла небывалого.
Без смысла я вам ничего не говорила.
Если четверть может быть у ветра
В голове моей, то мыслей четверть
Языка душа не повторила
Вьюга молодая
По небу рыщет вьюга молодая.
Подарок ночи – пара пьяных строк
С бессонницей наглеющей на пару.
Свистит по веткам ветер, как сурок,
Перина раскалится до утра…
Когда-нибудь, куда-нибудь растаю…
Межсезонье
Люблю рассерженное утро,
Люблю всклокоченный закат
И перезвучье перламутра
Небрежно брошенных рапанов.
За каждым – голос мирозданья
И тихой музыки оправа,
И промежуток состоянья
Воды, пролившейся в слова
Точность
В словах укрывается
Сотня уловок
Как, сгладив эмоции,
Перекроить
Гранённая правильность
Формулировок
Не может
Мой помысел
В души пролить.
И, я не желая,
Лукавлю словами
О том, что и так просочится, как дым.
И я, забывая,
Твержу, как чужая
Всё то, что для каждого будет своим… .
На вскидку
Можно так, можно вымазать лист
Накипевшей досадой,
Затем чтобы кто-то испачкался
Болью, что вела неразумную руку.
Но творить мы беремся
За тем?
Бесконечна исчерпанность тем,
Не исчерпанность их бесконечна.
И на раны упавшая соль,
И душа, что становится волей.
И вольна, что угодно понять.
Осознание
С начала было так – безводный берег.
И жажда, перешедшая в желанье
И чувство, без препятствий на пути.
И мы, не понимая, ощущали
Что всё, что так беспомощно искали
Сумели беспрепятственно найти.
Затем – потоп. Водоворот иллюзий
Нет, не обид. Но прочей ерунды.
И что цвело на разные лады
Согнулось пол невысказанным грузом.
Никто и не задумывал побег,
Но глупость пониманье заглушала.
О господи, как прост и свеж восторг,
Когда любви противиться устала
Душа, с лихвой напившаяся лишним.
С руки всё той же лёгкой и всевышней,
Сухими выбираясь на песок
Мы, наконец, приходим к осознанью...
Храм на солнце.
Место на крови.
Знаки
Я готовлюсь к веселой атаке,
Преграждая сомнениям путь.
На меня осыпаются знаки,
Не давая спокойно уснуть.
Вспоминаю зелёные тени,
Отражённые в яркой листве.
Вспоминаю – качели скрипели,
Как засевший мотив в голове.
Вспоминаю раздетую книгу
Разворотом на мокрой земле.
А, затем, убеждённую фигу,
Как наскальный узор на стене.
Вспоминаю, о том, как не сложно
Было с тем, что случится, связать.
Созерцаю что есть, и возможно,
Очень скоро смогу осознать.
Без слов
Приближая тебя, убегаю,
Возвышая, себя принижаю,
И все время рассыпаться рвусь.
И на образ твой тайный и нежный,
Прижимая, до боли, надежду,
Между утром и солнцем молюсь.
Я не знаю, что так не бывает,
Я все время тебя ощущаю,
Забывая какой же ты есть.
До бессилия ночи лаская,
Я огнём твоим сердце ищу
В тайниках не расслышанных мест…
Под накидкой
Когда любовь становиться большой,
Когда самой себе начнёт мешать,
Я поправляю правою рукой
Железный крестик. Мне не до молитвы.
Мне на любовь свою не надышаться
И нужно все сейчас перемешать,
Порвать, скроить, сложить, перекричать
Над звоном содрогающейся битвы,
И с той же самой паузы начаться.
Танец
У тела пленительный голос.
Он солнечный, мягкий,
Он странный.
Он чувственный. Голос шамана
Сквозь пластику майских жуков…
Он предвосхищает нирвану.
Вот так рассыпается дрожь
Жемчужною крошкой за ворот,
И тело плечами поводит…
Он вкрадчивый в зарослях слов.
Он так совершенно похож
На логику счастья и пламя,
На отблески между мирами
Меж тем, где кончается город,
И как появляется Логос,
Во мне и во вне – налегке…
Аккорд
В янтаре приручённого слова,
Сердцевине раскрытого текста,
Поэтической будничной крови
Меж ладонями пляшущей Весты…
Над лавиной январского снега
Наползающих в город сомнений.
Впечатлений, надежд, преломлений
Испеченного вечностью века…
До полёта улыбчивых чаек,
От собак за пустыми дверями,
Безутешно охрипших от лая,
Безнадёжно меня догоняя.
Между тем, как смыкаются руки,
Где беспомощны пропасть и нечисть,
Через прошлое светятся звуки,
Междуречия нашего свежесть…
Тихо…
Ветер колыбельку сна качает
Влагу отбирая у небес
Посветлевших… Ветер утешает
Душу проявлением чудес.
Чудо никуда не исчезает…
Вселенная – ты мёд под языком,
Ты бронзовая светопись загара
Жемчужина, окуренная сном
И дымная рапсодия пожара.
Вселенная, когда ты за меня
Я верую в тепло твоих наречий.
Улыбками сквозь музыку звеня
Лицо твое – листвы весенней вечер.
Вселенная, трусливо и смешно
Слепое подражанье провиденью.
Любить, забыв о радости – грешно,
Творить, забыв о цельности – бесцельно.
Вселенная, гармония в любви
Всё прочее – уловки дисгармоний.
Вселенная в раскрывшемся окне.
За шторами задёрнутыми… двое…
2002г Екатеринбург Фрагменты книги «Между мирами».
