| Индекс материала |
|---|
| Другая вода (I) |
| Страница 2 |
| Страница 3 |
| Страница 4 |
| Страница 5 |
| Страница 6 |
| Страница 7 |
| Страница 8 |
| Страница 9 |
| Страница 10 |
| Страница 11 |
| Все страницы |
Страница 4 из 11
Чем больше выуживаешь ответы, тем глубже и тоньше становятся новые вопросы. Я – моя любимая наживка; в полынье на рыбный крестный ход.
«…Тот, кто знает всё, нуждаясь в самом себе, нуж¬дается во всём»…
АПОКРИФ
«Закатилось солнце русской поэзии, – сокрушался дворецкий, разглядывая под столами. – И сколь же их терпеть, озорников! Иди домой, да и буянь, невтерпёж коли. Опять снопов из портьер наплели. Не навязали, кто ж так вяжет, наплели. Слизь, грязища! Как будто кто ковер икрой кормил... Мочи нет – кормил! Родной, зернистой… Асмодеи!»
«Пушкин – ваше всё», – вязко проклюнулся сноп.
«А вот и батюшка! Нашёлся… Перевернулся ты как, не достать. Целёхонький...»
«Я – памятник себе…»
«Никто и не перечит. Памятник, совсем памятник, не щетинься. И губы не слюни, и так страшной… Дитя малое. И – памятник! Таперича из водки и икры…»
«Мизерный какой же ты, Родионыч. Глубина помыслов тебя не пронимает. Чтобы глаголом сердца жечь, знаешь, какие огни должны по жилам метаться! А где их взять?! Пророку, к сему же – не грех».
«Ну, огни-то, быть может, и должны. Да и глаголом – жги-балуй, когда зудёт. Глагол твой многих допекает… А кресла тут причём? Воск зачем на кресла лить? Свечи над коврами раздувать? На чью потеху у соседей пол-именья пригорело? К земле пригорело, к зиме…»
«И небо копотью дышало… Гадость вот. В иронии природа… искромётна».
«В нашей икромётна, как прищурься. За тем поместьем неизвестно кто буян…»
«…и толку черепками потрясать… Не то. Сына, не то дочь» (разлаписто, народно поет, мигая с каким-то намеком).
«Кто буян – неизвестно, ворчу. А мы отколь на пламень наглядимся? Припомнят меня ещё... Ведь всё жалеючи, жалеючи тебя, писалец! (взвывает) (Гораздо спокойней, с потёмным испугом). Жену бы тебе при¬вести… Невинных скольких распалил».
«Винных, невинных – надолго ли младость? Зато как писалось потом, как спалось…»
«Дак пальцем не трогай, любимый зачин. Во что не ввязнешь – как потом писалось! Хитрое вы семя – пииты!»
«Не хитрое, свободное».
«Для всех».
«Выпорю, голубчик, дозвонишься!»
«Не выпорешь, батюшка, это – злодейство. А ты у нас, кажется, ентот…»
«И воск мы лили на гаданье… Как девицы красные – шутки хотелось. Вот тут-то мне и пролилось, из края пролилось... Жену ниспошлют. Жена всё изладит. Так что поворчи еще, ты поворчи, Родионыч.
А вспомнишь – сказку расскажи, хранитель нравственности. Муза – она не хранит, она дурманить, чтоб вытянуть к невидимым завесам и сущность переделать, отдаваясь. Чтоб выдохнуть в конце: «Ай, сукин сын!». Другие чтоб потом не размышляли…»
А с чем он, в общем-то, совместен...
