Индекс материала |
---|
Другая вода поэзия |
Страница 2 |
Страница 3 |
Страница 4 |
Страница 5 |
Страница 6 |
Страница 7 |
Страница 8 |
Страница 9 |
Страница 10 |
Страница 11 |
Все страницы |
Страница 6 из 11
***
Станут котурнами контуры века –
Вскинут к опухшим от сна небесам.
Стиснет зеницу крепкое веко,
Не доверявшее время часам.
Что мы не поняли, жившие ныне
Смётанным наживо завтра-вчера?
Чёрная нитка снует по пустыне,
Чтоб никогда не успеть до утра.
Гений и голод в корнях несовместны:
Гений обманчив, голод, как пес, –
Верен и прост, но являются вместе
Парой, взрастившей страшный погост.
Что не заметили, что оставляем
На отпущение новым векам?
То, что в тоннеле всех раздражает,
Часто становится светом. Вон там…
Странные люди рядом мерцают.
Но нам вечно некогда. Мы, наконец-то, узрели вчерашних.
***
Из края в край переливается постоянство,
В котором так трудно что-то сказать.
Античные маски в дырах пространства.
Напиться? Рехнуться? Пойти погулять.
***
Во мне вчера катался синий айсберг –
Так было, даже если так и не было.
Холодные выпячивая волны,
Нырял с верхушки айсберга тюлень…
А в лихорадке выкипевший праздник,
Кудлатые сворачивая гребни,
Последней лёгкой, сладкой и неполной
Сушил и согревал дождливый день…
***
В срез прикрытой двери видит сон
Спины и глаза игры бессонной.
Оставьте мне мои мечты,
Мои иллюзии
И пыль уже песочной красоты,
Грозою сглаженной в траве;
Во мне осталось мало миль,
Мне не хватало простоты –
Сквозной союзницы…
Просвет
Иголки в капельках сердец –
Не больше –
Выкравшийся мох
Луной голов и каблуков,
Вручную сотканным псалмом
Затянет.
Ярмарочный вздох
Под онемением трапеций
Глотает блики голосов…
Не дальше утренних шагов
Неловко выпущенный сон.
Камлает
нарождённый месяц.
***
Склон,
воспаленный ржавым плющом.
Строчка висит на месте
Сброшенным вскользь дождём…
В поле незрячей мести
Я затеваю дом;
Я затеваю сны в доме в горниле сада
Сжатого винограда
Под языком весны:
Чтоб развязать язык
Через глоток столетний
Брошенной в небо сетью
Для баснословных рыб.
***
Томление становится глумленьем
Над косным, деревянным языком
Болтающего рыхлым мотыльком
О якобы глубинном воспаренье!
Унылый трюк – и хлопается меч
Наискось от руки мячом продутым,
И голос, собиравшийся истечь,
Корёжится в запекшихся минутах.
И голос, собиравшийся цвести
Пионом на земле обетованной,
Скандалится – обратно пронести
Приплюснутую, грустную нирвану.
***
В тебе нет ни света, ни стержня из тьмы,
И ты скоротечен: возможно, как осень –
Уныло-проворная служка зимы,
Скоблящая зелень неблекнущих сосен.
В тебе ничего не растопится сном,
И ложное небо с оторванной дверью
Не спрыгнет на землю зелёным стеблём,
Бутоны меняющей колыбелью;
И свет для того, чтобы душно дышать…
…из тени морозной болезни находишь
плакучей, подснежной – весны благодать.
Но ты не болеешь. Ты не происходишь.
***
…Иголка в стоге сердца,
Сердце в стоге сна…
Пелена погребального воздуха,
Тело – моя могила.
Боль размывает кости
Чёрным повидлом ила.
Сгусток снега и солнца
Бьётся в стекло кривое.
Вряд ли во прахе вьётся
Что-то назло живое…
Кольца моих свечений
Стянуты пеленами,
Точат дыханье черви
Смрадными именами…
Я же себя прощала,
Медленно выдираясь…
Утро с луной разняло –
Кажется, просыпаюсь.