Слово - самое коварное, самое избранное из орудий.
Поэзия - самое карманное из искусств

***

Был творог снега холодней,
И я почти что простудился;
Меня на ветке ждал злодей,
Злодей чихнул и развалился.

Была зима длиннее швов
Души, распоротой корыстью,
И был порыв быстрее мысли
И выше жертвенных костров.

Распотрошенная сума
Плыла на лодке отраженья,
И я почувствовал движенье
Полжизни жданного письма.

И молча выдернул себя
Из перекошенных суждений,
Из человечьих присуждений,
Глаза отвыкшие знобя.

А в точке сжатого с лихвою
Зрачка, впускающего Бога,
Катилась цвета мокрой хвои
Плодами спелыми дорога...


***
Откуда просятся штрихи
Лепить реально и тепло
Неограненные стихи -
Недостающее крыло?

...

В твоей любви живет февраль -
Последний месяц холодов...
Так распевается хрусталь
От переменчивых ветров,

Так мокрым воском тает лед,
Чтоб обрести иную суть,
Так солнце начинает взлет
На горизонте наших судеб.

Лишь уступи игре царей,
На вздроге тени и тепла
Склонив подобие ветвей
Под бесподобием крыла.

***
Мой кавалер - венецианец,
Его нашла в стручке гондолы,
Он весь - томленье и румянец
Морского терпкого посола.

Когда бы не был так изящен...
Когда б не лился мед и сахар...
И глаз черничных не таращил.
Он - лгун, каких не видел Тартар.

Но, отпустив остаток силы,
Сложу фланелевые крылья,
Поднимет солнце из могилы
Почти молитва - "SOLE MIA".

И слезы плавают глазами
Затосковавшей голубицы,
И запах сырости и пиццы
Над утонувшими часами.

Вода и соль в неверном сердце
Поют над выгнутой кормой
Для тех, кто пробовал согреться
Любовью солнечно пустой.


***
В тебе сломает ногу черт
И ангел вывихнет плечо!
Когда загадываю "чет" -
Выходит "нечет" наперед.

"Ты - ведьма", - люди говорят,
Но нет вокруг тебя людей -
Лишь лилий вялый аромат
И лопотанье голубей.

С тобой бледна моя звезда,
А без тебя - такая сушь,
Что медом кажется вода
Из переправы гиблых душ...

***
Рассек окно тринадцатый удар -
На башенных часах
Сломалась полночь...

***
Переломив горячий хлеб,
Я выгнал нищего с порога,
А после, испугавшись Бога,
Побрел, разыскивая след.

Как будто в воздаянье соль,
Как будто плата между нами,
Как будто радость или боль
Идут с открытыми глазами.

Как будто знает доброта,
Где начинается остуда,
Читая начисто с листа.
И переманивая чудо.

***
Душа моя, ты попросту - бессмертна,
Чего бояться, плакать от чего?
...
Все, что мне нужно, - пройти эту чертову дрожь,
Вытерев губы, залитые масляной кровью;
В перьях подушек, закинутых за изголовье,
Бледной занозой топорщится кованый нож.

Крошевом пальцев, потерянных за воровство,
Я растерзаю атлас и звериные кожи,
Все, что останется дому, - оплакать вдовство,
Слезными воплями сонных сорок растревожа.

Деньги - старейшая скрепка ползущих времен,
Сшившая нас как безумец, нашедший иголку,
Черные локти заломленных в небе ворон
Над поголовьем...

***
Под куполом из ложного стекла,
Под небом, капюшоном и зонтом
Стояла и внимательно ждала
Того, что не случается "потом"...

Просвечивая зонт и серый плащ,
На ветер и неверное тепло,
На выгнутое брызгами стекло
Настраивал мелодию скрипач -

Почти ничем себя не выдавая,
Прилаживая землю к облакам:
Я отвернулась, крылья поднимая,
Тихонько напевая: "Трам-пам-пам..."

***
В зеленой душе многомудрой старухой
Себя ощутив горделиво и грешно, -
Что ждать от меня, полукровки по духу,
Наевшейся зерен, отобранных спешно...

Не держит вода недоверчивый разум,
Желающий чуда, напуганный топью;
Молчат о бессмертии древние вазы,
О перерождении - снежные хлопья.

Набухшую тайну под сердцем расслышав,
Болтает страниц испещренная млечность...
Срывает от звезд заслонившие крыши...
О чем-то мурлычет ушастая вечность.

***

"...Если пшеничное зерно, пав в землю,
не умрет, то останется одно;
а если умрет, то принесет много плодов."
Евангелие от Иоанна

Вы - не от мира сего.
Что ж так больно вам за этот мир?
Слово - орудие правых.
Но кто виноват?
И, отвращением
неотвратимых утрат,
Пишутся строчки
и пьется разбавленный спирт.

Слово и звук не накормят
голодную топь, -
Против каких преступлением
будет богов,
Если свинцовое яблоко
не разнесет,
Если железо не срежет
одну из голов?

В твороге черном
пульсирует розовый плод.
Вечность живет ожиданием
скорых дождей.
В чистом проеме
воспитанных солнцем ветвей
Дождь незаметно,
но неумолимо идет.

Нежную шею укутать
в заснеженный мех,
Пальцы оправить цветным
барбарисом камней...
Только к чему, от чего,
если тоненький свет
Музыкой плача колотится
в клетке твоей?

Незащищенности кровь
и надорванный взлет -
Способ заклятья прозрений,
не нужных уму.
"Петр, мне нынче защита твоя
ни к чему.
Сделав, что должен,
прости меня, Искариот".

***
В развилках бесконечного вокзала
Друг друга будет легче отыскать,
Когда разъединеньем не грешат
Лицо, одежда, мысли и душа...
Но мне милей иное единенье -
Сквозь суетное - духа вдохновенье,
Позволившее телу рассказать
О чем душа и не подозревала...

***

"В начале было Слово,
и Слово было..."
Евангелие от Иоанна

Услышь немого бедняка!
Чтоб душу ветреную выгнуть,
Освободи от языка,
Несовершенного постигнуть

Ни вечных замыслов твоих,
Ни тихой грации растений,
Ни полноты чудес земных,
Ни поднебесных обращений.

Брезгливой жалости боясь,
Поэт настраивает лиру
На эхо ангельских прекрас
Из многозвучного эфира.

Как будто что-то может быть
Печальней участи не новой -
Песком просыпанным творить
Недосягаемое слово.

Так дай услышать только раз
Что на земле необратимо,
Непостижимо, несравнимо...
Чтоб кровью брызнуло из глаз.

Срази непрожитой тоской,
Развей веревочные губы,
Вдохни волною грозовой,
Смеясь божественно и грубо,

Отбросив разум и расчет,
Тщету признаний и покоя.
Сведи с ума. Ничто не в счет.
Ничто ЕДИНОГО не стоит.

***
Разумный мир вернулся в чувство
От надоевшего вдовства,
Гурьба наследников в искусстве -
Насмешка кровного родства.

Скорее выплеснет земля
Волной отрезанные души,
Скорей ослу развяжут уши
Переживанья соловья;

Скорей телега повезет,
Пропив кобылу и колеса,
Скорей ответит на вопросы
Души зашедшейся живот,

Не ожидающий приплода,
И совесть львиная вернет,
Забыв о голоде, свободу.
Скорее небо упадет.

Обман и вышитая гладь,
Муляж, тощища, мертвечина -
Переминаясь у зачина,
В себе подобное искать.


***
Ты все перепутал, дружище, -
Удача вернее таланта,
Окованных золотом грантов
Величественность не ищет.

В корзине из хмеля и хвои -
Изюмные булки для нищих,
Воздастся тебе судьбою,
Но дальше себя не прыгнешь.

И в позднем овсе косою
Слепая старуха рыщет...
Талант ничего не стоит,
Но с каждой удачи взыщет.

Попробуй плодить детишек,
Будь ласков и строг с женою;
За тоненькой, но стеною
Разбита душа на тыщи...

Там ветки с иной листвою,
И тут ничего не попишешь,
Очнуться самим собою
На всех разделил Всевышний.

Там просто иная поступь,
Над ней не придумать крыши,
Злодейство и гений - воздух,
Которым невольно дышишь.

Есть выше и чище проба.
А ты ничего не услышишь,
Оставшись под кладью гроба
Для голых бродяг и нищих.

***
Как же вы от нас ушли...

в прополосканной пыли
ржавый нож метнувшей драки...
из обмыленной петли
под дурной скулеж собаки...

в колтунах седых волос,
на засиженных глазами
скрюченных уродах роз...
траур... судьи... раскатали

по суставам, за долги.
толстый палец не влезает
в содранные сапоги.
чрево общее ровняют

комья сколотых камней,
и несет чумной овчиной
из распяленной могилы,
полной сбившихся теней.

быть спокойней и мудрей...
да и может ли иначе
дар небесный быть оплачен,
AGNUS DEUS, AMADEI ?

***
Дождливой метелью рехнулся апрель...
На медном кольце - фонаря поволока...
"Ну кто там, в такую?.." До храма дорога
Пропустит еще и кабак, и бордель.

Затянут тенями ребристый пролет,
И плащ у камина, коробясь, дымится,
Пока расправляется розовый рот
Со стиснувшей вертел, запекшейся птицей.

И, благодареньем чужому теплу,
Замкнут полушепотом легшие карты
Червей, истончающих тленную мглу,
И тленные клятвы сошедшего марта.

...Морщинятся руки раскрытой Судьбы,
От запаха зелья паленого тесно,
И все, что во мне накопили рабы,
Займет на столе непреложное место...

Танцует на нитях невидимый Мир...
Я так не хочу, соберите колоду!
Но хрустнет плащом отдохнувший факир
И канет кругами в апрельскую воду.

Как поздно... Лишь петель визгливый фальцет,
Бесследных шагов непроглядная маска...
На пике, под бубен сердечного мяса
Крестями краплеными давится Смерть.

***
Когда рассеется дымок
И как-то выпросит прощенье
С цепочки спущенный курок,
Я буду требовать рожденья!

Оно настигнет как маньяк,
Жующий краденые книги,
Уверенный, что только так
Ученой степени достигнет.

И буду, считанно молясь,
Дурить мальчишеской отвагой,
И буду вспоминать, давясь,
Чужим картоном и бумагой.

И буду пробовать сказать
Насколько выделено сил,
Нащупав тоненькую связь
Душой напитанных чернил.

И постараюсь не судить,
За миг до выстекленных глаз,
Того, кто прислан погубить,
Не мне считать, который раз.

***
Зачем творить иллюзию нужды -
Пора придет, нужда продавит двери,
Зачем искать иллюзию потери -
Она сама нагонит и вонзит.
Зачем бумагу тихую кровить
Задумкой нарисованной беды?

***
Из нацеженного света,
В маске ряски водный дух,
Изогнув просвет скелета,
Объяснял мельканьем рук

Провисающим сквозь локти
И коленки паукам,
Как, замерзнув и промокнув,
Мухи жарили канкан.

И загадывая грешные мыслишки,
Пауки сопели в солнечную даль...
И лучился переливчатый хрусталь,
Опрокинутый рассеянным Всевышним...

***
Рыбные ножки, орехи с горчицей,
Лысая кошка, дорога в тумане,
Право, не больше тебе пригодятся
Скользких монеток в парчовом кармане.

Как бы ни пух кошельком покупатель,
Скалятся в черные перья вороны:
Хочешь не хочешь - подумай, приятель,
Золото легче кандального звона.


***
Когда щекочет ноздри пух
Полжизни зревших компромиссов,
Чихай, мой нос!
Да не случится,
Что с пухом вылетит и дух.

***
Рай земной,
Холостой выстрел,
Все под рукой,
Тихо и чисто.

***
Растет без видимой причины
На грядках сорная трава;
Не нам загадывать слова
За то, что слышатся красиво.

Начнем задумчивый полет,
Не закружившись ради фразы,
А то, отчаявшись, уйдет
Куда-нибудь Вселенский разум.

***
Хочешь, песенку спою...
"Мир обманчиво прекрасен, -
Соловью не надо басен.
Дайте хлеба соловью !!!"


***
Наймусь молчаливой служанкою в сад
И стану воспитывать чайные розы
Под небом, где облачный делят закат
Пушистые пчелы, стрижи и стрекозы.
...
Ругает неловкую руку швея, -
Соленая капля усталой иголкой
Зашита под снег новобрачного шелка -
Тем проще девице невинность терять.
...
В трясине размешанных ливнем дорог
Трясет перемазанных вишней вельмож,
Болтается с крыши расплющенный дождь,
И вязнет по самые уши возок.
...
Прочистит луженую пасть атаман,
Грибами лохматыми вспучит поляну,
И с пальцев, запачканных вишней, в карманы
Польются рубины из колотых ран.
...
А временем позже оступится снег
У дымчатой розы замерзшей воды,
Над призраком терпких полночных утех
Саднивших любовью размятые рты.
...
Тисненою лентою перевяжу
До срока оборванных королев,
Из памяти прежней старинный напев
Словами нехитрыми разбережу...
...
И запахом осени вырвется стон
В зеленую воду ушедших цветов,
Наполнившей призраком маленьких снов
В саду не успевший проснуться бутон.
...
Наймусь молчаливой служанкою в сад
И стану воспитывать чайные розы
Под небом, где облачный делят закат
Пушистые пчелы, стрижи и стрекозы...


***
В детстве что казалось краше
Кошки, скроенной из плюша?
Как томило в бане душу
У поломанного душа...
Кошка вывернута настежь,
Душ упруг, силен и гибок!
Плоть желаний - тот же мякиш
Для аквариумных рыбок.
От неистовых хотений
Все укрылось под рукою,-
Смеем все и все сумеем.
Даже больше. Над судьбою
Нет великой лотереи,
Нет ни пряника, ни плети...
Есть навязчивость решений
И захныкавшие дети.
Есть веселая дорога
В дольках лысых апельсинок
Из далекого Марокко.
...Или морока ошибок...


ВЕСЕННИЙ НОВЫЙ ГОД
(по восточному календарю)

Весна успеет рассчитаться
С одним из сотен казначеев
И, на макушке задержавшись,
Скользнет в докучное вращенье...

Лукавить рисовым семейкам,
Сажать на лиственной бумаге
Цветные, жертвенные деньги,
Чтоб толстощекий Бог богатства
Принес в ноздрях оброк Цянь-Шеню...
Дымятся жертвовозношенья -
От голой бедности лукавство.
К пельменям, рисовым пампушкам
И водке рисовой слетятся
За стол с пирующими тени
Безротых душ. Кряхтят ступени...
Цветными нянь-хуа заклеен
Дверной косяк... Роятся тени...

Луною желчною засвечен
Беспутный день, хмелеет вечер...
С макушки катится на плечи
Сошедший год... Ломает плечи
От подступающей печали,
Что сердце косточкой обгложет
Вишневой, тело мне стреножит,
И с ним захочется расстаться
В который раз... И не поможет,
Лишь мысли грешные умножит
Бог всепрощающего пьянства.

***
Свечки выморочный кукиш
Над каминною решеткой:
"Ты меня совсем не любишь", -
Толстый всхлип.
Продажной глоткой
В раздушевные посулы
За копеечною лаской
Привокзальною гадалкой
Кошка нос в ладони сунет.

А меня догонит эхом
Из надуманного мира
Флейта, брызнувшая смехом
Козлоногого сатира.

***
Как виноград,
Обкусанный до крови
Прозрачно-фиолетовой,

Как персик, раздавленный
Губами до бордовой,
Бесстыдной сердцевины, -

Рот невесты, почавшей,
Что вытаивало лоно,
Настигнутое зверем распаленным
В развороженной белизне постели.

***
Обманув разнеженную плоть
Облаком белеющей улыбки,
Соль в озерный сон из плавников
Выронит целующая рыбка.

Сквозь песок, сквозь клевер - от реки,
Полной созревающих дождей,
Вырвется оскалившийся змей
Кольцами унизанной руки.

И не даст отпрянуть иль вздохнуть,
Чтоб забылся выкупленный мед,
Золотую маленькую грудь
Кистью виноградною сожмет.
И зачем ему твоя душа,
Что всегда смятенна иль болит...
Только те счастливцы не грешат,
Что слова не помнят из молитв.

Если кожа ландышей светлей,
Если кровь по треснувшим губам -
Пусть напьется первородный змей,
Что на чреве ползает века,

Что глотает изморозь и прах.
"Отнимая руки, ноги, - Бог
Распинает нечестивцев", - так
Объяснял всезнающий пророк.

Только что ему твоя душа,
Что под солнцем праведным дрожит...
Только тех блаженных не щадят,
Что слова не помнят из молитв.

Ночь за ночью человечий род
Приникает к чистому греху.
Ночь за ночью зреет новый плод.
Змей ты мой, тебя ли нареку?...

***
Месяца ведь не минуло...

Выпавшей соли белей
Солнцем ухоженный домик -
Вечно улыбчивый Йорик
Полон струящихся змей.
Пылью осыпались щеки,
Высохла впадина зева,
Брызги лимонного сока
Лившего в рот королевы.
Смятый тоской загробной,
Тучный, несчастный Гамлет
В белую ночь заглянет, -
Бывшую верным лоном
Йорика глаз... Отпрянет...
Зрелой черешни черней
Катится по столешне
Времени взгляд потешный,
Пивший тоску королей...

Месяца ведь не минуло.

***
Когда река всеобщего маразма
Подавится железным ручейком,
Чтоб в обморок не хлопнулся народ
От собственного кровоиспусканья,
Вас призовут, носители сарказма, -
На стороне подцепленный приплод
Хиреющего самобичеванья,
Заделанный придворным дураком...


***
Я прошу немного тихой крови -
Усмирить взбесившиеся вены,
Если мир, беременный любовью,
Служит обвалившимся химерам.

Никого не нужно мне от плоти -
Ничего она не обещала,
Если день, распаханный в заботе,
Пренебрег бессмертием начала.

Я прошу лишь вечного рожденья
В колыбели шелкового света
В темное мгновенье нисхожденья
К половодью полуночной Леты.


***
Мир создан был на редкость лаконично...
"В начале было Слово"... а потом - молчанье стало золотом и благом.
Засыпали дорожными камнями попытки мыслей и попытки чувств - слова, слова, слова... И самый мудрый из живущих прежде надел
парик, трико, нелепый грим и, встав на деревянные подмостки, заговорил лицом и гибким телом.

Его немногословное потомство кривляется над
жизнью до сих пор...
порой улыбка на оскал похожа,
на корчи сумасшедшего - гримасы.

Порой танцует в лицах ликованье.

***
Я - фея ряженых цветов,
Я - дух тычинок и бутонов,
Я - медом вылепленный клоун
В разлете карих рукавов.

Я - абрикосовый паяц,
Я - арлекин зловещих маков,
Я - вышедшая просто так -
На горный свист вареных раков.

Я - капля ягодной воды
Из ограненного стакана.
Я - звук крадущейся беды
На меч уснувшего Тристана.

Я - черепаховый лорнет
На близоруко-робкой нитке.
Откос, который табурет,
Для заползающей улитки.

Я - совесть мрачная твоя,
Я - искупающая радость,
Я - безобразность бытия,
Я - бытия нагая сладость.

Я - забежавший в лавку слон,
Как делал некогда и раньше -
Послушать обморочный звон
Стекла изысканнейшей фальши.

Я - луполикая оса
В начинке пряничного древа,
Я - раскаленная коса:
Последний довод королевы.

Я - уцененный райский плод
Нераскупаемого сорта,
Великоцарственный живот,
Над мостовой плывущий гордо.

Я - поседевшая луна
Над паутиною распутиц,
Я - убежавшая весна
Из грязи выщербленных улиц.

Почти последнее звено
В цепи невольных обращений,
Мне бесконечно все равно
До нависающих знамений.

Зарей заоблачной зимы
Янтарно-льдистого развода
Фальшиво спетые псалмы
Под рукавицей эшафота.

Слеза, навязшая в зубах,
Как нежеланная простуда.
Платок на сомкнутых глазах
За три дыхания до чуда.


***
Одна из тысяч выроненных строк,
С каких-то гор настигшая в трамвае:
Одна из нерасслышанных дорог
В початок промежутка ускользает:

Не принятая, вольная душа,
Пролетом попросившая рожденья
Не громче, чем рассыпавшийся шар
Никчемного в трамвае вдохновенья.

А я стою - привязанный ишак,
Уставясь на закрытую калитку;
На девочку с бессмыслием в глазах
И на кармашке вышитой улиткой.

В моем фонтане тысячи дождей
Расцветят высыхающие камни,
Но будет петь отпущенный ручей
О чем-то упоительном и главном.

Так будет плакать старый падишах
О выпорхнувшей в небо одалиске:
О сумерках в серебряных глазах,
Украденных крылатым василиском.

***
Мой Бог - союзник, собеседник и помощник,
А не палач, мучитель и картежник,
Мой Бог - мудрейший ласковый создатель,
А не ханжа, обманщик и каратель,
Мой Бог прозрачней родниковой влаги,
Мой Бог на камне, дереве, бумаге,
Мой Бог...

***
Спрячь шипы, белоснежная роза, -
Иначе поранит ладони любимый
И вымокнет кровью моя сердцевина...
Спрячь шипы, белоснежная роза.

Непрочный цветок совершенных рождений...
Ни голод шмелей, ни пчелиная тяжесть
Не смогут познать драгоценную сладость.
Непрочный цветок совершенных рождений...

***

"Где сердце ваше, там
и сокровище ваше будет"
Евангелие от Матфея

Я знаю, что любовь слепа,
Но слушай шум над головою, -
Моя недолгая листва
Одних кровей с твоей листвою.

И в послезвучии шагов,
И в оглушающем смятенье,
Когда от лика вдохновенья
Рук разлетается покров.

Когда из бедной глубины
Несовершенного творенья
Души неведомой биенье
Тебе подсказывают сны.

Моя любовь древней земли,
Впускавшей древние народы...
Такой любили короли,
Меняя царства на свободу.

Она невидима, как ночь
Для нищих сердцем и глазами,
Она живет, как летний дождь
Под неприкрытыми лучами;
Как два дыханья, впопыхах
Омывших долгую разлуку
На беззащитных друг пред другом
И ждущих нежности губах.

Когда в бестрепетной земле
Листва пожухшая растает,
Я растворюсь в твоем тепле,
И страхи тщетные оставит,

К чему-то близкому спеша
И чье-то имя называя,
Двух сумасшедших укрывая,
Четырехкрылая душа.

***
Не оборачивайся! Дико
По горлу криком саданув,
Орфей одернул Эвридику,
Но молоком свернулся путь

В Аид. Сравняв содомитяней
С костями предков и землей,
С кипящей слякотью мешая,
Залив гневливою слюной,

Утихло небо... Бедный Лот...
В соленый ад, белее мела -
Гнездо библейского пробела -
Жена безликая сойдет.
:
Уйми уставшее плечо,
Случится свет, случится мгла -
Не оборачивайся. С чем бы
Тебя дорога ни ждала.

***
Под какое полнолунье,
За каким гоняясь бесом
Ветер выгадал принцессе
Стать обидою колдуньи?

Сколько ж нужно было спрятать,
Срезать, выломать иголок,
Зарубить душистых елок!
Развести какую слякоть...

Платья, скрепленные клеем,
Никаких острот и пиццы,
Швей портных и брадобреев -
За решетку и границу.

Но зато - святая благость -
Слез и крови - кот наплакал.
Только в этом государстве
Не насаживали на кол.

Так что - множились злодеи...
Я ведь, впрочем, не об этом;
Серый лед опутал шею,
О, Господь, она мертвеет!

И галопом многоногим
Перепуганная стража
Топчет мирные пороги...
Фея ландышей и спаржи

Мановением ладони,
Дуновением цветочным
Королевские покои
Укрывает белой ночью.

Вот и все. А дальше Дерзкий
На замыленной кобыле
Всех застанет как застыли -
Свадьба будет королевской.

:Ускользающим рисунком,
В масках охристой и черной -
Две безликие фигурки
Сквозь покои обрученных

Перелистанным движеньем
К тем, кому судьбой убогой
В чередованных эпохах
Предначертаны рожденья.

Пальцы с острыми ногтями -
В пальцах в шелковой перчатке:
Над озерными ключами,
Под небесною облаткой:


***
Соска, палец, погремушка,
Остальное - маета.
Капли меда на игрушке
У размазанного рта.

От небес примерный мальчик
С нераскрашенной душой
Донесет воздушный пальчик -
Чем ты вертишь, Боже мой?

В полуодури ль скаженной
Засосать свою тоску
И не грабить птиц блаженных
На прогнувшемся суку?

Перст сей: вожжи, пуповина
Или скважина замка,
За которой наши силы,
Наши замыслы... Пока?

***
Я никого за собой не зову,
Я ничего не хочу предрешать,
Теплую сырость, уютную мглу
Вам, а не мне для себя выбирать.

Я никуда не стараюсь прийти, -
Новый порыв ничего не решит...
Сотни имен у земного пути,
Каждое лишь за себя говорит.

Боже ты мой, я всего лишь река,
Полная рыбы, травы и камней.
Синяя жилка на лоне виска.
Древняя пляска болотных огней.

***
По лестничным проемам вьется смерть
С дыханьем издыхающей собаки, -
Ускорить шаг иль сердце мне умерить?
Мой желтый век - повтор - любые знаки,
Не с них спросить ответ иль слепо верить.

Все не к тому, все нажитый песок.
Мы порожденье страсти или страха?
Когда бы я любила этот берег.
"Смерть только опускает потолок", -
Сулила полуспившаяся сваха
В окно стародевических истерик.

Друзья, соседи, двор, шары прохожих,
На тротуаре спазм предродовой -
Настигнутый приличьем эпилептик...
Земной прорыв - что было головой,
Иголки надвигающихся реплик,
Попытки склеить видимость из кожи.

***

Мой плащ, налипший на подклад
Рельефом кожи старика.
...
Нас боль не научила ничему,
А состраданье быстро отпускает,
Мы вышагнем за край по одному,
Опустошенных глаз не замечая.

В чем стыд перед покинувшими прах,
К чему жалеть шагнувших через край?
Не поносить - почтенье или страх?
Когда бы тех, кто есть, не разрушать

Свинцом, железом, мыслью за зубами,
Сужденьем праздным, глупостью добра:
Любить цветок, цветка не обрывая
От ночи окончанья до утра

Грядущего. Поплачем за себя -
Замученных теперь не воскресить,
И, мертвых ран в душе не теребя,
Попробовать живущих возлюбить

В неравном хороводе новых лиц,
Пусть реже нам ушедших поминать,
Чем за спиной недоброе шептать
И гнать с могильных плит голодных птиц.

***
В дребезжании рук над испуганно пойманным правом
Каждый раз уводить за собою
безвольную вечность.
И в ногах, от порога шагнувших
на ватных суставах,
Человечество ищет,
как может,
в себе человечность.

***
Вы думаете, ангелы поют?
Они хрипят до "судорог в хребте",
Для них земля в крови и нищете,
Отмеренных под временный уют.

Из розы византийских тонких век -
Собачий взгляд на выгулянный мир,
Они - среди бездомных и калек,
И нежный зев палит ночами спирт.

Вы думаете, ангелы мудры
Настолько, чтобы вас перехитрить?
Да нет, скорей, беспомощно добры
И вечно рвутся ближнего любить.

Вы ищете в ресницах облака
И лотос, ниспадающий на лоб,
Оттертый от небрежного плевка
(Вот так и начинается потоп).

Лететь в петле иль пылью из костра -
Безмолвно совпадающий гротеск,
В который раз трагедия - игра.
Мир замер в ожидании чудес.

Ну, что бы небесам не намекнуть...
Все будет - шелк и мягкая кровать.
Две тысячи назад - сизифов путь?
И, Боже, сколько ж можно намекать...

***
Когда, припомнив, молят за меня,
А может, матерят, поганя рот,
Ночей не помню, только днями
Мне беззастенчиво везет.

Спасибо, щедрые враги,
Спасибо, мудрые друзья,
Вы все - хранители огня...

***
Растравит кровь бессмертный искус,
И правду выплюнет печать -
Свободы хруст. С каким же чувством
Сургуч раздавленный ломать...

Изображать зверей и лица
Восточный отче запрещает,
Душа и плоть могли бы слиться,
Но что-то праздное мешает.

И нет ни капли самодурства -
В глухонемой, великой песне
На изощренности искусства
Звучат узоры арабесок.

А так - общаясь душно, тесно,
Мытарю вилкой по воде...
За словом слово, жест за жестом
Лишь в представленьях о себе.

***
Чердачно-голубиный запах жизни -
Пометки календарного помета
На досках, усыхающих беззвучно.
Бесчувственно...


***
Если окна на летний закат,
Значит, будет тепло вечерами,
Если окна на летний восход,
Значит, будет тепло по утрам.
Если окна от солнца слепят,
Значит, жизнь продолжается с нами.
Будет жаль, как забитых волчат,
Если кто-то ее разобьет.

***
Девятый день хиреет парус
Щекой рассохшейся красотки,
Когда бы ветер рвал из глотки
Мне душу - я б сопротивлялась.

Как все немыслимо на свете...
Больнее всех пинает жалость.
Пусть гнет и гонит стылый ветер.
Пусть дышит полной грудью парус.

Вариант бреда

В свете всполохов полночных
Ходит некто при лопате...
Портит свежие газоны.
И ложатся на асфальты
Нами хоженных дорожек
Утром, с каждым божьим летом,
Вместе с грязью и травою
Развороченной скелеты...
Крыс... кротов... собак... и кошек...
Львов... орлов... и куропаток...
Незадачливых оленей...
Молчаливых рыб... А так как
Дух ночной не просто ходит
На скаженную работу...
Кроме как крушить газоны
У него забот по ворот -
Электричества не станет.
Дав дорогу teh progressu,
Дух отверженно растает.
За каким-то интересом
Прибежит облезлый трактор
И в чудовищном стаккато
Деревца, жуков, асфальты
Дорыхлит стальною лапой...
Чтоб завязли в черном тесте
Сотни девушек прелестных.

...Ночью выйдет дух с лопатой...


***
Не суеверная я! Нет.
Но не люблю кривых дорожек...
Грязнее азиатской ночи
Когда плетется чья-то кошка
С весенней случки на обед -
Меня в судьбе кошачьей нет.
:Но под асфальтом бродят рожки,
Перемигнул зеленый свет...
Пусть черти, иногда, дурачат,
Зачем же с ними пререкаться?
Чтоб вляпаться в труды собачьи?
(С чем удосужилась расстаться
Собачка, съевшая обед.)


К Сафо

Томится над ухом голодный комар -
Отчаянно маленький, лысый, клювастый,
В желудке прозрачном - мучительный жар...
Он хочет меня, несмотря на опасность.

Он смел и хитер, он звенит, как стрела
Из жилистых рук долговязого грека,
Он лезет на стенку житейского зла
За десять кровавых мгновений успеха.

Томится над ухом голодный комар -
Отчаянно маленький, лысый, клювастый...
В желудке прозрачном - мучительный жар, -
Он хочет меня. Я готова отдаться...

Шальная волна размывает песок...
Шатаясь от счастья, в меня погружает
Наполненный ядом, тугой хоботок,
Ладони протянутой не замечая...

Шарахнулся в стену тоскующий писк,
Застрял хоботок, подогнулись колени,
И, кровью чужой захлебнувшись, артист
Остался на теплой ленивой арене.

На гибельно-сладкой, пахучей руке -
Как испокон века решила природа.
Осталось набить на могильной плите,
Что маленький варвар был женского рода.

Утро гения

Как обидно просыпаться бренным телом
За полуночь перевернутой страницей
И носить себя по комнатам без дела,
К неземному собираясь подключиться.

Зеркала пугать дурным оплывшим глазом -
Очевидно, с лихорадки озарений...
И вздыхать над молчаливым унитазом,
Обхватив руками тонкими колени.

По кускам осыпавшейся шахты
Вспоминать, в потемках чертыхаясь,
Как врасхлест, слезами разлетаясь,
Волны бьются в крен... Хорош кудахтать,

Чайник... Все тревожно, все пугает,
Лифт теперь живет в моей прихожей,
И, до спазм животных, раздражает
Глупое мелькание прохожих.

Так и тянет плюнуть на макушку...
Вдруг вернется светлым откровеньем!
Клянчишь, как соседскую чекушку,
Поминая всуе: "Вдохновенья..."

***
"Птичка божия не знает..."
А.С. Пушкин

Ворона смотрит вверх,
Ворона смотрит вбок
И ждет - когда же сыра
Пошлет немного Бог?

Приправленного специями,
Солью или перцем...
Ворона тихо злится.
...Пока по лесу мечется

Голодная лиса,
Не чуя сырный дух.
Взгляните, мсье де Сад,
На муки этих двух!

Небесный произвол!
Поломан механизм.
Игра лишилась правил...
Ворона смотрит вниз...

Под деревом сидит
Охрипшая лиса
И преданно глядит
В пустые небеса.

Томитесь, дорогие,
До перемен веков...
Доел кусочек сыра
И спать ушел Крылов.


***
Поперхнувшись кровью первой,
Не хочу на ваш Парнас.
Струны на кулак мотая,
Не хочу на ваш Парнас.
Божьей дарственной хвалиться -
Это все болезнь такая.
Не люблю я запах серы,
Не хочу на ваш Парнас.
Кровь моя толчками бьется,
Сердце - кровью, слово - кровью...
Мне живется, как поется,
Столько, сколько Бог отмерил;
У подножья лицемерья
Поперхнувшись первой солью,
Не хочу на ваш Парнас...

***
Ты полон лжи...
Смолистых капель яда
Душа твоя полна,
Полна, как чашка
В преступной лавочке
Аптекаря-злодея.

***
Да, как не притворяйся, подступает
За страхом страх на домыслах... финал
Отчаянность игры определяет,
Сравнявшей сцену, улицу и зал.

Мы будем ТАМ. Мы думаем сейчас,
Вполоборота к жизни... Но не слышим
И делаем привычное потише,
Сжимаясь до горошины. Из нас

Ни идола не склеить, ни героя
Бессмертного, ни ветхого божка;
Египетский отец гробницы строил,
Насытив смыслом камня и песка

Живых людей... великие гробы
Глядят глазами вычеркнутых лиц.
А в нас опять торгуются рабы
Под цоконье подземных колесниц.

Не так верна иссохшая рука...
Почти что рвется скрученная нить,
Развеян и разменян милый прах,
И невозможно чем-то дорожить.

Иллюзии спланированных дней,
Ваш выхолощен, вылущен конец.
...Поет ночами майскими скворец,
В июне отзовется соловей...

Свобода бесконечных превращений.
И нет часов, все - стрелки на часах,
Что прозвенят в невидимых веках
От нас новорожденных поколений.




И есть у меня ноги, чтоб дойти до воды,
И есть у меня руки, чтоб делить хлеб,
И есть у меня рот, чтобы есть хлеб и пить воду.
И молчать, когда нет в нем воды и хлеба?


Молитва

Отведи меня в майский сад,
Где от сока чернеет вишня
И на солнце глядит Всевышний,
Обжигая слезой глаза;
Где от гроз опьяневший воздух,
А ночами такие звезды,
Что стыдится себя бирюза.

Где нет времени, снов и судеб,
Где никто ни о ком ни судит,
Где любви не нужна постель;
Где лицо не заслонит душу
И бояться не будет нужно,
Что засыплет траву метель.

Где нет власти, нужды и горя,
Где за окнами - зелень моря,
Где не нужно собой играть.
...Это плачет в ночи свечою
Соловей... Я тебя укрою.
Будем жить... И тихонько спать?

***
От зачатья до рожденья,
От рожденья до кончины,
От кончины до зачатья -
Три неравных сердцевины.

***
Какие Ты искал слова,
Чтоб Он услышал и решил...
"Да упокоится земля
От развороченных могил".
Из чаши ржавою водой
Уйдет обещанная боль
В траву пасхальную,
золой
Уймется жертвенный огонь.

"Я Сын Твой, Отче!" - сыновей
Благословляют на войну.
Как иудейскую весну,
Клянут бесплодных дочерей.

"Минует, Господи..."
О чем,
Пройдя по сумрачной реке,
Ты помнил? Да
всего
лишь
днем
Назад, гадая на руке...
Куда вонзится первый гвоздь,
Как жалко плакать будет Петр
Глазами красными.
Как злость
Ослепит избранный народ.

Твой поцелуй, Искариот, -
Несчастной преданности дар
Больной. Распятий от икон
Губам раскаянных мирян
Касаться... В сирых небесах -
Отец - молчальник.
Стынет пот -
Предвестник дня.
Нестыдный страх.
Минута...
Две...
И он уйдет.

***
Как можно в черепе болот,
Раскормленных на мертвечине,
В борьбе, не помнящей зачина,
Распотрошившего живот,

В безумьем залитых глазах -
Мертвей свинца, живее ртути...
Пилат, Пилат, ну кто же судит
Решенное на небесах.

В нем заприметят хоть кого -
Раба, убийцу, лицедея
И хором выпросят злодея
Венчать слепое тождество.

Они не прокляты, Пилат...
Они его не предавали,
Когда стократно выполняли.
Когда топтали виноград.

***
Пока не выпала роса,
Поет в траве сердечный царь,
О чем - пустяк, тут важен сам
Момент исторгнутого звука...
С младенчества на оба уха
Он туг, как свадебный глухарь.

Исподних крылышек батист
Заправлен глянцевым сукном...
От светлячков трава искрится,
Но что траве ее красивость...
Так точат камень зной и сырость,
А камень мокнет под дождем.
Так пчелы льнут к цветущим сливам.

В жару намного ль слаще пить нам,
Наполнив розовый фарфор...
Течет вода и просит кровь.
В разломе слов и внешних судеб
Мы сами жертвы, сами судьи
Своих нечаянных даров.

Все обреченное "напрасным"
Бездумной ненавистью студит
Уныние Экклезиаста.
Но он не знал, как вечен он.
Что смысл требует искать,
Что может смерть моя отмерить -
Лишь слезы плачущих. Сейчас,
Сейчас могу в себя я верить.
Ни днями раньше, ни потом.
Рука Всевышнего кроила
И жизнь и смерть одним ножом
И молоком одним поила.

Когда я песню не услышу
Свою, я знаю - звук рожден,
Раздут и выплеснут пожар,
И только в этом смысл... гложет
Один сиюминутный жар.

Когда стечение прохожих
Заполнит благодарный зал,
Не так уж важен будет он.

***
...Она уродлива, как бес,
Когда обгладывет душу,
Когда сжигает или душит,
Задрав дубину или крест.

Втолкнув на трон и эшафот,
Пренебрегая уваженьем,
Лобзать следы, отдать живот
За двуединое сближенье...

Она невинна и слепа
И награждает непомерно
И преклоненных, и неверных.
Она божественно глупа.

***
Ты больше меня не сумеешь предать...
Я не уязвима для полного краха;
Измена твоя - это как благодать...
Я стала сильней, зарекаясь от страха.

Ничем не поранить прозрачную мглу, -
Пусть дерево спелыми плачет слезами,
В хрустальном яйце охраняет иглу
Моими умасленный идол дарами.

Ты больше меня не сумеешь отвлечь
От истинно женского предназначенья...
Беречь, пусть порядком подбитую, честь,
В сладчайшую боль обращая прощенье.
Я синевой
Блестящих глаз
Начну рассвет,
Я наколдую
Неторопливость
Поцелуя
И рваный
Ветер
Древних фраз.
Я перестану
Звать тебя
И класть кресты
Слепой надежде,
Когда пойму...
Что было прежде
Ушло, растаяло.
Лишь раз
Войдут в твою
Немую кровь
Слова, рожденные
Так больно,
Ты закричишь...
"Уйди, довольно!" -
Но ты почувствуешь
Любовь.
Ты не доверился
Звезде
С косыми хрупкими
Краями,
Но я-то знаю,
Как венчальны
Круги на мартовской
Воде -
Холодной,
Вырванной из острых,
Прозрачных
Смерзшихся зубов.
Нам далеко
до берегов.
Мы пережили
эту осень.
Мой брат,
Возлюбленный,
Мой нож,
Моя горчайшая удача,
Ты слышишь...
Я пою,
Не плачу.
И ты, когда-нибудь, поймешь...

***

Либо ты пишешь натюрморт,
Либо ты его ешь...

Я пережду тебя, как божий гром,
На неопрятной лестнице подъезда,
Над раздраженным спичечным огнем, -
Пока бушует прорванная бездна.

Прости мою трусливую звезду,
Я знаю, как хорош весенний ливень,
Но до безводной, вышколенной сини
На стоптанных ступеньках пережду.

Оставь мне право недоумевая,
Зачем я это делаю, сбежать.
...Я выползу под радугу, решая,
Как обратить, размерить, подобрать...


***
Не свет невозможен без тени,
Но тенью не сложится сумрак
От листьев, с усталостью жадной
К земле не пускающих солнце
Без света...

***
Ночь будет длиться столько,
Сколь сон твой, любимый,
И день не обманет тебя...
День станет тобой,
Ночь - рекою, дающей забвенье,
А я - черепахой, держащей
Слонов, подпирающих землю,
Чтоб воды их рек не кренились,
Не вздрогнула суша
И спал ты покойно,
Пока не отступит усталость...
Любовь - это солнце,
И тяжко двум солнцам
встречаться -
Влюбленные мрак предпочтут,
Обретая при свете все так,
Как должно было быть,
Как и было
За миг до ошибки...
Что волосы, губы, что руки -
Не в них нам остаться.
Что нас утолит, не измучив,
Возьмет, не разрушив?
Что сделает целым,
Вернув наконец-то свободу
От поисков горьких?
Что верность не выпросит
кровью?
Что в нас, отлучившись
когда-то,
Вернется любовью?
Не близость, не счастье,
не горе,
Не мыслей сравненье...
Разгром Вавилона - ничто...
Безъязыкое чудо -
Я видела Бога,
В тебе я увидела Бога.
Я вспомнила вечность,
И что мне любое другое...
Такая же тайна, как плоть,
Обращенная хлебом,
И кровью - вино,
Как надземное царство,
Что нам не сулила земля
До познания смерти.
Дыханье - любовь,
Все, что нужно ей, -
Статься бесценной...

***
Дождь продернет сквозь землю
зеленую гибель зерна,
И по черным квартирам расстанутся
серые волки...
Одиночество - все-таки слишком
большая цена
Для зажеванных временем строк
на увесистой полке.

Захребетный отек...
мой потрепанный жизнью горбун,
Хворостиной загнавший в дупло
поредевшую стаю;
Расправляет в глазах алкоголь
раздвоение лун,
На бумажном корню
не родившийся род пресекая.

Серебро наковальни звончит
золотым молотком,
Только боль немоты отворяет
багровые вены;
Я ничем не смогла бы согреть
перекуренный дом,
Разве если подкрасить огнем
узкогрудые стены:

... И зайдутся чиханьем святые,
и станет нечист
Под обрушенным пеплом листок,
уцелевший, как чудо...
А пока, в отраженье воды,
безнадежно лучист
Теплый дождь, одолжить не способный
простую простуду.

***
Чеканя медную монету,
Рассвет становится луной...
Обола хлеб за языком...
Все очищается огнем,
Чтоб возродиться под золой,
Но нет огня в тумане Леты.

У лодки - струганое дно -
Неотличима колыбель
От переправы малолюдной...
Конечной памяти пробел
Бесшумно выпустит зерно,
Сметая скопленные груды.

Хранитель голоден как червь,
Когда глядит на твой живот.
Без отраженья и следов
В ушко игольное пройдет
Вся жизнь - тупик, окно и дверь
На плоской чашечке весов.

На волосах - осадок трав,
Сожженных в чистый аромат.
У сердца спрашивает сон...
"В поту ослепнувшим лицом
Кусок насущный добывать?
Ничтожен смертный и лукав..."

Монета прожитого дня
В корягах мреющих запруд,
Не дай же Бог туда вернуться.
Что остается от меня,
Что от меня не унесут,
Чем окончательно проснуться?

По тучам катится земля,
В кармане - ветреная медь,
Не слышен свет за голосами...
Успев забыть и разглядеть,
Едва ли сверившись с часами,
Я прыгну в зеркало нуля.

***
Глубокий свет - воскресли корабли
И, берега не веря тупику,
Заплавлены в безвременье Дали
Желтками по седому молоку.

...Я яблочный лелею свет,
Но есть не стану...
Мне имени не скажет смерть,
Широкий саван
В овраг груди не опадет.
Не знает вечность,
Что значит временный исход
И человечность.
Скопленье пухлое воды
В горсти стеклянной...
Для подвывающей беды
Не быть желанной
И не пинать по нищете
Ногой убогой -
На подмороженной воде
Скользит дорога.
Нет совершенности иной -
В тебе начало,
Распорядившись тишиной
Зелено-алой,
Душой скорбливой обнищать
До младодушья,
Чтоб никогда не отыскать
Тоски удушья.
Кровавый выкидыш земли
Оплавлен лавой,
Единоустие молитв
Водою талой
Омоет пыльные стопы
Пустых скитаний.
Цветок духовной нищеты
На дне познаний...


Собрав по две от каждой ветви живой,
Ной поднялся на ковчег. Все сбывается дважды.

Рыба

Когда спадет жара, я стану кораблем
И выпрошу закат, наполненный свечами...
Нагруженных детьми, зверями и вещами -
Вас позову на борт под шелковым шатром.

Мы выплывем туда, где серебрится ров
В чешуйках светлячков, обернутых туманом
Поднявшейся воды от мокрых берегов
И выпавшей росы над мирным океаном.

Из тверди голубой на бронзовую твердь
Опустится зерно сгустившегося солнца,
Безвольно разожмет кулак костлявый смерть,
И дымчатым стеклом душа перевернется.

На палубе - рояль, на мачте - свиристель,
Молчанье под водой и плавное движенье...
В невидимом раю - акула и форель
И Моцарта с листа из клавиш раздраженья...

Летают язычки звучанья по рукам...
Заверченных светил распалась очередность...
Мы выплывем туда, где примириться нам.
Лишь рыб убережет накрывшая подводность.